Старость молодеет: почему молодое поколение чувствует себя старым

XXI век называют столетием пролонгированной жизни — современные биотехнологии и медицина позволяют продлить человеческую жизнь до рекордной отметки. Вместе с тем это время (хотя еще нет широко употребляемых терминов) можно назвать столетием ранней старости. Есть большая разница между чувством и ощущением: молодые люди 25–30 лет чувствуют себя на свой физический возраст (в том смысле, что в большинстве своем не жалуются на здоровье), но субъективно ощущают себя стариками. То есть если теперь мы доживаем до 80, 90, 100 лет, но ощущаем себя старыми уже на третьем десятке, то, выходит, больше половины жизни мы проживаем в старости.

Для подобного массового субъективного ощущения нет никаких объективных причин: новые поколения не рождаются менее физически крепкими, как нет никаких геронтологических оснований считать, что окружающая среда или пища ускоряют процессы старения. Все говорит, что это скорее психологический социальный недуг. Немного сухих цифр: Всемирная ассоциация в области маркетинговых исследований WIN опросила чуть более 31 тысячи человек из 40 стран о том, когда, по их мнению, они перестают быть молодыми людьми. В опросе принимали участие как, собственно, молодые люди, так и 40-, 50-, 60-летние респонденты. Большинство участников сошлись на том, что настоящая, объективная старость наступает примерно к 60 годам. Но исследование показало резкое сокращение возрастного промежутка: миллениалы Континентальной Европы и США считают, что старость наступает после 31 года, а респонденты из Ганы и Филиппин не могут определиться между 29 и 33 годами. Есть очень схожее исследование от Flowing Data: все больше людей считают, что лучшие годы остаются позади уже после 37 лет. Старость молодеет, не иначе.

Все субъективные ощущения — социальный конструкт. Сказать, что осознавание ускоренного старения, испытываемое миллионами людей одновременно, это исключительно психологическая проблема, будет неверным. Подобное ощущение может навязываться извне. Вероятно, одна из самых продуктивных и выдерживающих критику трактовок — экономическая. Большинство философов и культурологов — от Марка Фишера до Франко Берарди — пишут, что с периодом зрелой молодости люди ассоциируют свои финансовые биографии и карьеры. То есть ты молод до тех пор, пока неустанно поднимаешься по карьерной лестнице. Проблема в том, что поздний капитализм с его нестабильными постфордистскими рынками труда не может предоставить молодым людям площадку для роста. Часто уже ранняя карьера сигнализирует, что сильно выше — что в финансовом, что в символическом капитале — им не прыгнуть. Этот момент может переживаться как разочарование в собственных силах и задоре.

Любопытно, что одним из синонимов позднего капитализма является акселерационный капитализм (то есть ускоряющий темпы). Еще в середине прошлого века французский философ Поль Вирильо писал, что мир будет ускоряться до чудовищных темпов производства и потребления, которые, понятно, скажутся на всех сферах нашей жизни: мы быстро ездим на машинах, едим в фастфудах, быстро скроллим ленту новостей — все делаем быстро, чтобы поспевать за экономическим ритмом. Неолиберальная логика с ее культом успеха и показателем эффективности навязывает молодым людям, что они должны попасть в список «30 до 30» Forbes и зарабатывать шестизначные суммы. Неолиберальная экономика призывает быть быстрым: большая скорость позволяет быстрее преодолевать расстояния, но сокращается и временной интервал, и ощущение переживаемого времени. Вероятно, это можно назвать акселерационной молодостью: мы живем в такой экономической модели, где финансовые и социальные ритмы вынуждают нас изменить модели поведения и проецировать подобный темп на субъективное восприятие собственной личности, в том числе ее возраста.

Журналистка BuzzFeed Энн Петерсен пишет, что людей 25–30 лет можно назвать выгоревшим поколением. Та же идея ускоренного прогресса заставляет воспринимать себя списанными в утиль в случае обратного сценария. Чувствовать старыми подталкивают и современные соцсети, где еще более молодое поколение зарабатывает большие деньги из ничего. Осознание того, что все наши труды ничто по сравнению с, чего таить, бесполезным контентом, — значит, понимать, что мы выпали из доминирующих систем ценностей и парадигм того, что сейчас приносит успех, а что — нет. Это заставляет чувствовать себя ископаемым. Это подтверждает доктор философии Джеффри Рубин, считающий, что осознавание себя как «другого», «отдаленного» от трендов приводит к «ложному состариванию себя».