Slow down: что такое Slow movement и почему нам всем нужно перестать спешить

Сегодня довольно сложно представить места, в которых машины не могут превышать скорость в 20 км/час, а на улицах не встретишь популярные сети супермаркетов и фастфудов. Под такое описание подходит любой европейский городок конца XIX века, но нет – это вполне современные города, отказавшиеся жить в темпе мегаполисов. Рассказываем, что такое медленное движение, как оно создает медленные города и почему его жители отказываются от часов.

Давка в метро, вечно спешащие и поглядывающие на часы пешеходы мегаполиса, фастфуд, водители, постоянно пытающиеся успеть пролететь дорогу за последние несколько секунд зеленого света, изобретение все более быстрых 4- и 5G, введение сверхскоростных видов общественного транспорта – все это последствия поляризации отношений современного общества с понятием времени. Другими словами, жизнь в больших городах напоминает спидран или поездку на гоночном болиде, рабочий день (да и выходной) регламентирован согласно стрелке часов, все мы куда-то спешим, при этом чувствуя порою экстремальные последствия существования в подобном темпоритме. Есть несколько легитимизированных академическим сообществом терминов, которыми можно объяснить главные характеристики современного общества. Французский философ и урбанист Поль Верильо утверждал, что мир можно понять через линзу дромологии – философской дисциплины, изучающей скорость. Англичанин Ник Ланд предпочитает называть современную модель акселерационистским капитализмом – режимом, в котором именно капитализм и вечная погоня за финансами приводят мир в хаотичное движение. Большинство концепций описывают мир именно в понятиях ускорения, которое влечет за собой изменение ритмов на протяжении почти всей человеческой жизни.

Спикер TED Talks канадский журналист и писатель Карл Оноре в своей книге «Без суеты. Как перестать спешить и начать жить» пишет, что мы разучились делать хоть что-либо вдумчиво и медленно. Мы разучились неспешно прогуливаться по городу, мы разучились вести машину со скоростью 40 км/час, разучились не поглядывать на часы, разучились медленно готовить. Все эти существовавшие еще 50 лет назад активности подменяют не дающий расслабиться автомобильный трафик, постоянная и вездесущая рабочая коммуникация, принуждающая сверяться графиком и, как следствие, невозможность устроить медленную трапезу, которую, кажется, окончательно заменили фастфуды, наживающиеся на тех, кому нужно «перехватить по-быстрому». Оноре называют одним из отцов-основателей по-хорошему консервативного движения Slow movement, которое призывает вовсе не к регрессу или полному отказу от технологических благ – оно пропагандирует задуматься о том, что не мы измеряем время, а время измеряет нас.

В качестве примера Оноре приводит город Кельн XIV века. В 1370 году на главной площади у ратуши установили одни из первых часов. Уже через четыре года появилось городское уложение, регламентирующее начало и конец рабочего дня, а в 1391 году был установлен комендантский час. Так всего за какие-то 20 лет произошел огромный идейный сдвиг: еще несколько десятилетий назад люди определяли неточное время по погоде, а сегодня какой-то овал со стрелками указывает, когда просыпаться, когда приступать и заканчивать работу, когда обедать и когда ложиться спать. Оноре приводит Кельн как один из первых городов, который, по сути, изобрел концепцию времени, влияющую на экономические отношения, которые регламентируются часами до сих пор.

Slow movement, прежде всего, старается изменить наши представления о работе как о самом важном факторе качества жизни, призывает не превращать спешку в хроническое и корпоративно приемлемое состояние и современный невроз. Как пишет Оноре, «торопиться нужно, когда это действительно необходимо». Slow movement призывает работать четыре раза в неделю, но на совесть, не приносить работу домой, не брать проекты на выходные, а еще сделать абсолютной нормой запрет работодателя писать сотрудникам после 18:00 (к этому решению совсем недавно на законодательном уровне пришла Португалия). Таким образом, именно регламентация экономических отношений сотрудников, работодателей и часов повлияют на дальнейшие сферы жизни.

В книге Оноре пишет о так называемой медленной урбанистике – городах, в которых запрещена быстрая езда, существует ремесленничество и распространен семейный бизнес, а еще запрещено размещение торговых сетей и фастфуд-компаний вроде McDonalds и Subway. По сути, это такой капитализм с человеческим лицом. Существует примерно 200 таких городов (или, как их еще называют, cittaslow), в основном расположенных в Италии и Швейцарии. Оноре считает, что популярность медленной жизни будет только расти. Это как маятник Фуко, или обратная реакция: чем более быстрым будет мир, тем все большее количество людей предпочтут медленные города мегаполисам.

Вместе с тем в медленных городах такие же медленные активности: здесь нельзя заказать пиццу, но всячески призывают к тому, что близко и философии hugge: медленной готовке, медленным пешим прогулкам и уединению с природой. К слову, в cittaslow придумали и так называемый медленный туризм – идею того, что, приехав, скажем, в Германию, турист должен не объездить как можно большее количество городов за неделю, а остаться в одном. Таким образом, впечатления будут более полными и завершенными, в противном случае они напоминают моментальные впечатления.

Быть может, Оноре прав. Подобные консервативные реакции уже случались – достаточно вспомнить идеи британского романтизма об уходе к истокам и природе, которые были не чем иным, как ответом горожанина на активные урбанистические процессы в крупных городах и наращивание производственных скоростей.