«Ранее в сериале», «В предыдущих сериях»: что если сериалы придумали в XIX веке?

Не так давно писатели Брет Истон Эллис и Ирвин Уэлш, авторы нашумевших «Американского психопата» и «На игле» соответственно, сказали, что «сериалы – это новая литература». Тем самым констатируя частичную капитуляцию романа перед новой формой потребления историй. Не считая побронзовевшую сериальную классику вроде саги о мафиозной семье «Клан Сопрано» и хроники жизни нью-йоркских рекламщиков-шестидесятников – «Безумцев», большинство сериалов еще лет 10–15 назад приписывали к низким жанрам, называя их бульварной версией полнометражных фильмов для тех, у кого низкие зрительские стандарты, много времени и не слишком притязательный вкус. Сегодня сериал кажется чуть ли не доминирующим сегментом рынка развлечений: дальше можно перечислять регалии, уже ставшие общим местом: сериалы снимают оскароносные операторы, над сценариями работают авторы из писательских комнат Голливуда, шоураннерами или продюсерами выступают знаменитые режиссеры, а актерский состав не уступает касту дорогого проекта и прочая-прочая. Но что если сериалы вовсе не такой уж новый феномен, а к сериальному мышлению – порционному, довольствующемуся частями – мы приучены еще с XIX века?

Вероятно, говоря, что сериалы – это новая форма литературы, упомянутые Эллис и Уэлш намекали, что несколько столетий назад все было ровно наоборот: литература стала новым во всех смыслах сериалом. Сейчас объясним. Считается, что каноническая для сериального формата фраза-крючок «Продолжение следует» придумана людьми литературы. Ее авторство приписывают Луи Верону, бывшему журналисту французской газеты Revue de Paris, сколотившему состояние на фармацевтике, а после купившему издание Le Constitutionnel. Именно страницы Le Constitutionnel стали первым домом для романов, публикуемых, как это сегодня делают, толстые литературные журналы частично. Такие романы в XIX веке называли фельетонами (в переводе с французского – «газетные подвалы»), потому что типографии или редакции многих газет находились в подвалах. В 1830-х появились первые такие романы, по сути, придумавшие повествовательный прием cliffhanger – тот самый переломный момент, когда перед читателем вот-вот приоткроют завесу тайны, но серия заканчивается, а о том, что же от нас скрывают, мы узнаем уже в следующем выпуске. По такой схеме работает если не каждый сериальный эпизод, то каждый финал сезона, но первым до нее додумался именно Верон.

С июня 1842 года по октябрь 1843-го в газете Journal des débats публикуют один из самых известных сегодня литературных сериалов – роман Эжена Сю «Парижские тайны». Сегодня литературоведы не оценили бы художественных достоинств романа, чего таить, и тогда тексты Сю считались сугубо развлекательными, но их же характеристики сформировали «печатно-сериальный» жанр. Ведь чтобы газетные сериалы удерживали читателя, они должны быть динамичными, полными действия и, как правило, содержать элемент тайны, то есть быть тем, что мы назовем бульварным детективом, готическим романом или разбавленным хоррором. Есть такой термин – pageturner, то есть книга, погружающая читателя в состояние потока, в котором он почти беспрерывно переворачивает страницу за страницей, чтобы узнать, что было дальше. Похожее состояние было и у читателей XIX века, желавших узнать, кто же убийца или похититель, но в их случае страницы заканчивались из-за обрыва повествования на самом драматичном моменте. Нужно ждать следующего выпуска. Трудно сказать, было это продиктовано художественной или коммерческой интуицией, но именно это решение помогло газетам наращивать читательскую базу и увеличивать тираж. Так, например, печать второго сериала Сю «Вечный жид», публиковавшегося в Le Constitutionnel с 1844 по 1845 год, увеличила количество подписчиков более чем в 10 раз – с трех тысяч читателей до 40 тысяч. Так предприниматели вроде Верона сделали интригу не только двигателем повествования, но и частью печатного дела.

Вместе с тем читатель мог, скажем, купить третий номер газеты и приступить к чтению сериала, хотя он не ознакомлен с текстом предыдущих выпусков. Так романы-фельетоны придумали еще один прием, который сегодня мы называем рекапом, или «В предыдущих сериях». Перед продолжением текста редакторы давали небольшую аннотацию, рассказывающую о героях и о том, что произошло в предыдущих выпусках. Как мы помним, так начинаются и некоторые проекты канала HBO – вероятно, главного игрока современного сериалостроения. К слову, о серьезных игроках: книжными сериалами занимались и отцы реалистического романа – например, посерийно (но уже не публикациями в газетах, а маленькими книжицами) издавались «Пиквикский клуб» Чарльза Диккенса и несколько текстов Джорджа Эллиота. Так что, говоря о том, что сериальное мышление – изобретение позднего ХХ века или что сериалы – это новое все, вспомните читателя позапрошлего столетия, вынужденного неделями ждать продолжения любимой истории. Нам легче – что ни говори, легче: ведь, к счастью, все эпизоды выходят разом.